Между ветром и дождем
Лето крутит руль,
Смесь апреля с сентябрем -
Питерский июль;
На мерцающей волне
Звездная слюда:
Крошки света сыплет мне
Финская вода.
Между ветром и дождем
Лето крутит руль,
Смесь апреля с сентябрем -
Питерский июль;
На мерцающей волне
Звездная слюда:
Крошки света сыплет мне
Финская вода.
1
Все мы рождаемся из одного и умираем в другое.
Посередине лежит естество, темное, как Бологое.
Эта, по сути, бескрайняя плоть мало изучена нами,
но языком продолжает молоть и награждать именами
новые виды безумных затей, очередных заблуждений
там, где земля не болит у людей в качестве отнятой тени.
Там человек постоит пять минут на берегу ойкумены
и продолжает бессмысленно гнуть линию автозамены.
Сага
Как Имира мозги, витиеваты бредущие по небу облака,
рука моя к земле чужой прижата и чувствует: пульсирует река
от рыб, центростремящихся на нерест, как викингов драккары на Руан…
Закат окрасил мухоморный берег и медленно сползающий туман
— Что ты теперь чувствуешь? – спросил Поллукс.
— Я по-прежнему думаю, что это я, - сказал Норман.
— Жизнь, - сказал Поллукс, поправляя пробирку с синей жидкостью в приборе на столе. Он сверился с блокнотом:
— Ты не начал чувствовать себя палкой?
— Нет, - сказал Норман, - Мне безразличен носитель, который ты выбрал. Я был и остаюсь Норманом.
— Память, - Поллукс сделал отметку в блокноте, - По мере накопления опыта, ты будешь все больше чувствовать себя палкой.