Боже, как тревожит меня европейская культурная идентичность, как тревожит! Боги, боги мои, это знает уставший. Бежать, бежать в Петербург, освободиться от мертвящей энергии Венеции! Страшно, страшно везде, спутывая идентичность, проступает лик Путина. Гондольеры поют " Марсельезу", и повсюду громыхает хор желающих вражьей кровью окропить, это ли ни цель, самодостаточная. Италия похожа на сталинский сапог, пахнущий Мефистофелем.

Опрокидываются, бегут каналы-улицы, звенит колокольчик, волны размывают плещущееся покадрово кино. Изображение слоится, качается, катится по бороздам волн. Одинокий голос человека ищет идентичности. И нет воздуха, нет свободной дискуссии, есть свинцовая монотонность волн. Голос тщится достичь обнажённой, искренней сути мадам Бовари, укрывшейся за маской идентичности. Звёздные отели машут камерными садами, и красная дорожка ярмарки тщеславия проступает цветом стыда за неожиданно обнаружившуюся цветовую политическую идентичность. Бежать в Петербург! Дрожат дрожки, мерещатся сани, сабли и пистолеты. Пить, стреляться, медитировать, искать покоя, молиться, богоборствовать. Сырая тина жёлтых домов венецианской идентичности корчится, безъязыкая, рожей Иудушки-ключницы, хохочет умиротворённо, как таможенник Чичиков. И миллионы мёртвых, не идентифицированных душ. Над саванами ангелы поют такими злыми голосами. Каналы Петербурга изрезали мерзлоту цветом сырой портянки и свинца. Европа спряталась в тиши готических колодцев дворов, и сидит тихо, робкая, не смея обнаружить идентичность. Венеция плачет дождями, распустив косы до Петербурга, и лодка идентичности рассекает волны мрака.

P.S. По мотивам заявления Александра Сокурова, с неизменным уважением к Александру Николаевичу.