Пример

Prev Next
.
.

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Не буду писать о Мамлееве

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

Вот и Юрий Витальевич Мамлеев умер. Какой нехороший нынче выдался октябрь. Л. Е. как-то повела меня к Мамлееву в гости. Квартира, в своей обыкновенности, была какая-то Мамлеевская. В одном из тех многоэтажных домов, что служили безотказным фоном многим произведениям Мамлеева. С лифтом, мусоропроводом на площадке и тому подобными тёмными атрибутами. На журнальном столике стояло блюдо, на нём были бутерброды с колбасой. На диване сидели декоративные подушки.

 

Говорили о "России вечной" (была у него такая книга, итог философских исканий), даже под диктофон. Уж не знаю, можно ли теперь сыскать то интервью в моих безбрежных архивах, но главное — оно там есть. А помнить Мамлеева будут, конечно. За прозу. За "Шатунов" и за рассказы. Они написаны так, что легко переживут и пятьдесят лет, и сто, даже и полного забвения, — это к вопросу о недопрочитанности. Мрачный русский гротеск умер, да здравствует мрачный русский гротеск.

Теперь, в ретроспективе, понятно, что он был одним из самых крупных из живущих писателей на русском языке. И вот он уже история.

Мамлеевский тёмный абсурд — черта не только его произведений, но и русской жизни, и, как таковая, переживёт всех.

Обмолвившись в фейсбуке о Мамлееве, получила из Москвы сразу две просьбы написать нечто. Но, пожалуй, не буду писать о Мамлееве. Дело серьёзное. Нужно перечитать прочитанное и прочитать непрочитанное.

При нем был некий круг учеников, метафизических реалистов. Вот пусть напишут, как сумеют. В своих свитерах, они напоминали героев Мамлеева. И немного ему подражали, как мне казалось. Таскали его на какие-то заседания в ЦДЛ, как огромную сухую ящерицу в жёлтых очках. Мамлеев им своим тихим голосом вежливого пожилого человека что-то втолковывал.

Из историй, которые он мне поведал, запомнилась одна, которую он, полагаю, многократно рассказывал и другим, и даже, кажется, записал.

Как двое самоубийц, в голом вроде немецком доме, нашли его книжку, прочитали и передумали убивать себя, поскольку мир вдруг им стал удивителен и страшен. Вот они, несостоявшиеся самоубийцы. Бледные молодые люди, бритые, с сиреневыми тенями под глазами, сутулые. Им холодно. Рваные обои свисают со стен. Книжка без обложки, буквы пляшут перед глазами. Пальцы переворачивают нерешительные страницы.

Должны быть и другие истории — как несамоубийцы находят книжку Мамлеева и становятся самоубийцами. Наверно, они сегодня встретили Мамлеева, чтоб рассказать ему и об этом.

Спасибо Андрею Чемоданову, что открыл мне Мамлеева как поэта, — до сей поры эта грань Мамлеевского дара была мне неизвестна.

 

Я боюсь, что боюсь и живу я.

Высший глаз наблюдает за мной.

И в пространстве, звеня и ликуя,

Вьётся маленьких чёртиков рой.

 

Подойду к одинокой собаке

И скажу ей в открытую пасть:

"Что ж ты, дура, родилась во мраке,

Чтоб на этой планете пропасть?"

 

Прочитав про маленьких чертиков, я рассмеялась. Так это по-мамлеевски написано, — с некой уступчивой мыслью умерить пафос и хаос, обойтись, в разговоре о несказуемом, осторожно, обыкновенными словами. Перевела это стихотворение на английский...

Юрий Мамлеев негромким, шелестящим голосом рассказывал обыкновенные истории, от которых волосы шевелились на затылке.

Он был певец бытия, где во все щели задувает холод с того света, и самые непримечательные вещи, в своей обыденности, обращаются зловещими знаками, которыми мироздание силится объясниться со своим самым несчастным порождением -- человеческим существом.

Метафизическая подкладка бытия была явлена Мамлееву, как никому. Он прозревал в реальности резвящиеся рои ликующих маленьких чертиков, и то, что чертики эти были маленькие и сновали по видимости бесцельно, было тоже отражением фундаментальной неустроенности жизни, с редкими проблесками бестолковой надежды неизвестно на что.

Величественная надмирность зла проявляла себя по-всякому в произведениях Мамлеева. Насчёт человека он не обманывался. Человек его был не велик, но ему в висок дышало невидимое присутствие потустороннего. Это потустороннее и было истинной, недопроявленной человечностью. Которая только ждала сигнала, чтобы показать своё ужасное лицо.