К 165-летию со дня рождения Дм. Мамина-Сибиряка. Также к 105-летию со дня смерти.
Русское общество не готово к демократической цивилизованной свободе. Александр III
1880—90е… Абсолютно всё подвергается ломке, перестройке. Абсолютно! (Подумалось, сотню лет спустя 1980—90-е в этом отношении — в плане невероятных перемен — тоже не «подвели». Но не суть…)
Роман как социально-психологический творческий акт — всецело перестаёт удовлетворять требованиям эпохи. Первым это понял Салтыков-Щедрин. Вторым, — скажу утрированно, — наверное, Толстой, не знаю. «Воскресение» — вершина социальной философии.
Семейственность, любовь, «ути-пути» — пустые звуки в изуверском «первомартовском» вихре 80-х. Напитанных распадом всех человеческих связей, звеньев, пристрастий и «атомов». Что ещё прозвучит позже у Иванова, Мережковских, Блока — в полную, полнейшую силу.
Любовь — ах, увольте, смешно же!! Салтыков мечтал о чём-то… морозном, что ли, рваном, продранном до изнеможения, сибирском. (Даром что в Вятке пожил.) О крутых страстях — о неизбежности горькой трагедии в финале пьесы.
Он и написал, сделал… попробовал, во всяком случае. «Современная идиллия», «Пошехонская старина» — непреложно эталон общественно-социализированного романа. Но…