Горнист

Да здравствует юный октябрь – могильное солнце страны,

Упавшие яблоки с яблонь в траве окаянной видны.

Осунувшись, как от холеры, гнилые, как море Сиваш,

Они, словно в Зимнем – эсеры, бормочут мне «Отче» не наш.

10 февраля 1881 года родился русский писатель и переводчик, один из последних литературных мастодонтов Серебряного века — Борис Зайцев.

Русская святость. Неприхотливо касающаяся славянофильства и Достоевского, — но в собственной интерпретации. Прикосновение к русскому Золотому веку. Все, абсолютно все зайцевские писания связаны с Россией и «из неё истекают». Без чётких жанровых дефиниций.

Немного пафосный. Искренне патриотичный — до некоего стилизованного эротизма — со скромною нищетою и скромным же тамошним раем. Немного в стороне от мейнстрима: символистов, акмеистов, реалистов. Лексически впереди многих. А может, наизворот, по-ремизовски вернувшийся к истокам?..

С многосложным сологубовским причастием и прозрением в мерцающем свете прозы. И только прозы. («Поэт прозы», как его прозвали СМИ, даже дантовский «Ад» перевёл исключительно прозой.)

Импрессионистическим реализмом с явно «символическими моментами» называл палитру Б.З. социолог-культуролог профессор-эмигрант Фёдор Степун.

Перемена самоощущения - это когда меняешь шрифт по умолчанию в Word'е и везде, куда дотянешься: с сочной, влажной, горячей Georgi'и (виноградное мясо!) на сухой, жёсткий, прохладный и аскетичный, призывающий к целительным самоограничениям Arial Unicode MS. (Почерка так быстро не поменяешь, а тут пожалуйста, - вот они, преимущества цифровых технологий). Хочется избавляться от крикливых излишеств - любого порядка, тянуться к костяку существенного (лёгкому, впрочем, как временная, разборная конструкция). Должно быть, это сопутствует острому чувству временности всех вещей, их прозрачности - сквозь каждую просвечивает будущее небытие, как в октябре, когда всё более облетают листья. Небо небытия.