При всей хрестоматийности пастернаковского «Августа» (1953), стихотворение выглядит странно: большая часть его -- это пересказ сна, причем прямая речь звучит внутри сна. Сложная система триумфов любви и смерти, и при этом господство прощального мотива, не дают сразу понять, а что произошло в этом стихотворении кроме того, что творчество победило забвение, а нравственная прямота -- унижение. Мы исходим из того, что разобраться в «происходящем» можно, если применить апокалиптический код: четырех Всадников и эсхатологической жены.